Турист-лыжник пытался спасти коллег, но чуть не сошел с ума и в итоге погиб сам. Что произошло весной 1971 года и почему эту трагедию сравнивают с историей перевала Дятлова?
Маршрут для профессионалов
Белорусская группа из девяти человек под руководством инструктора Михаила Кореня разработала маршрут пятого уровня сложности (высшего на тот момент) для прохода через горы Восточного Саяна. План был такой: от села Верхняя Гутара пройти через саянские горы и спуститься обратно вниз. Первую часть хотели преодолеть на оленях, а с началом гористой местности встать на лыжи.
В экспедицию отправились: Вадим Казарин (23 года, самый младший член группы), Федор Гимеин, Александр Носко, Владимир Скакун, Александр Фабрисенко, Арон Крупп (известный поэт-песенник), Анна Нехаева (единственная девушка в составе) и Игорь Корнеев (41 год, самый старший член группы). Планировалось участие десяти спортсменов, но еще один человек из-за болезни тещи отказался от поездки накануне отправления.
Группа вышла из Верхней Гутары 12 марта. Незадолго до резкой смены погоды. За две недели горы завалило снегом, выпало несколько месячных норм осадков. Ситуацию внезапно усложнила обострившаяся у Гимеина язва желудка. Пришлось встать на стоянку и три дня ждать улучшения самочувствия лыжника. «24 марта. Мы в ловушке. Всю ночь пурга. Оттепель. Снега выпало сантиметров 20. Пока сидим, но выбраться отсюда проблема», — писал в дневнике Носко.
Совсем другие горы
Туристы собрали совет для решения: двигаться дальше или вернуться. Против продолжения экспедиции высказался только Корнеев. Остальные, несмотря на очевидную опасность, останавливаться не собирались.
«
«Игорь не был уверен. Он знал, что это совсем другие горы. Он предчувствовал, что они не пройдут. Но изменить ничего не мог: по уставу все подчинялись командиру группы. Идти на конфликт он не хотел. И еще он верил в судьбу», — рассказывала позже вдова Круппа.
Они продолжили движение 25 марта. Корнеев немного отстал от коллег. Ему пришлось собирать палатку. Туристы начали пересекать небольшое плато, когда сверху раздался характерный гул. Корнеев криком пытался предупредить друзей, но в этот момент лавина сбила его с ног. Ему удалось выжить и даже самому выбраться из-под снега. Но никого из товарищей он не обнаружил. Только одна из двух собак, сопровождавших группу, жалобно выла невдалеке.
Корнеев нашел в снегу запасную лыжу и использовал ее в качестве лопаты. Разбил палатку и несколько дней безуспешно пытался откопать хоть кого-то. Спортсмен провел четыре дня практически без сна. Но усталость и нервное напряжение сводили его с ума. Лыжник понял: друзей ему уже не найти. Если бы он знал, что спустя две недели прибудут спасатели, то остался бы в лагере. Продуктов при экономном использовании Корнееву бы хватило. Но он решил выбираться.
Собственная модель общества
Уже через 250 метров пути очередная лавина оборвала и его жизнь. «Если бы он мог просидеть, это был бы уже не Игорь. Чего он не мог совершенно — бездействовать. Дольше всех прожила собака. Оставшись в полном одиночестве, она, видимо, в поисках пищи, побежала туда, где засыпало ребят, и стала откапывать рюкзаки. Там ее и завалило», — рассказывалось в книге «Плата за вздох».
Группа не вышла в намеченную точку финиша 10 апреля, как изначально планировалось. На следующий день начались поиски, подключили военный вертолет. У перевала Тофаларский Ключ спасатели обнаружили брошенную Корнеевым палатку и лыжу. И больше никаких следов. Поисковики долго не могли восстановить картину произошедшего, что затрудняло операцию.
Первые три тела обнаружили только 13 мая. Всего извлекли восемь тел. Они лежали на глубине десяти метров. Понятно, почему старания Корнеева оказались безуспешны. Не могли найти только его самого. Игоря подняли лишь спустя две недели. Началась оттепель, и из-под снега показалась рука с лыжной палкой.
Всех девятерых туристов похоронили на Чижовском кладбище в Минске 5 июня 1971 года.
«
«Уходя из города в горы, в тундру, в лес, они выпадали из социума и создавали собственную модель общества по своим законам нравственности, где каждый человек стоил ровно столько, сколько он стоил, где все они получали полной мерой и полной мерой отдавали себя — все по самому большому счету. Где в человеке отступало все мелкое и открывалось все самое человеческое и настоящее. Ибо таков закон выживания в тех условиях, которые они добровольно выбирали себе», — писала позже вдова Круппа.