Партийная верхушка требовала для него высшей меры наказания. К самому суровому суду призывал даже Юрий Гагарин. Но дело завершилось 10-летним сроком. 60 лет назад смертельное ДТП поставило крест на карьере легендарного футболиста московского «Спартака».
«Молодой, а уже на «Форде»
К 1965 году Юрий Севидов прочно закрепился в составе «Спартака». Чемпион СССР, двукратный обладатель национального Кубка, любимец болельщиков, один из лучших бомбардиров советского футбола. Форвард переживал самый рассвет карьеры. Дебютировал в олимпийской сборной и ждал вызова в основную.
Севидов гонял в Москве на «Форде». В те годы — настоящая роскошь. Пригнали из-за границы благодаря отцу жены, который работал по линии МИДа.
«
«Представляете, что такое «Форд» в 65-м? — рассказывал Севидов в интервью «Спорт-Экспрессу». — Их вообще не было, лет через пять только у Кавазашвили появился. После неудачных матчей болельщики огрызались: «Вот, молодой, забить не может, а на «Форде».
В тот вечер он в компании Михаила Посуэло и Владимира Янишевского отправился в известные на всю столицу бани — «Сандуны». Затем переместились в шашлычную, «чуть-чуть коньяка пригубили», как потом скажет Севидов. В таком состоянии футболист сел за руль и поехал домой. Жена его встретила не в лучшем расположении духа. Поссорились. Спартаковец хлопнул дверью и ушел.
В голове Севидов перебирал возможные варианты продолжения вечера: «Вспомнил, что Мишка Посуэло отправился к подруге Жанне Браво, жене итальянского атташе в России. Она жила в знаменитой высотке на Котельнической набережной».
«Я, дурак, виноват!»
На мосту, где Яуза впадает в Москву-реку, под колеса «Форда» бросился старичок. Автомобиль вынесло на встречную полосу, но Севидову удалось избежать столкновения с другими машинами. Развернувшись во дворе, футболист вернулся на место происшествия. Но сбитого человека там не обнаружил. Позже правоохранительные органы расценили маневр Севидова как оставление места ДТП. «Сбежать хотел», — говорили на заседании суда.
«
«Сижу грустная, — вспоминала жена Севидова в интервью «Советскому спорту». — Часов в одиннадцать у подъезда тормозит такси. Залетает Юра в дом: «Галка, прости меня! Прости!». — «Что такое?» — «Я сбил человека! И не просто человека, а какого-то академика» — «Опять врешь?» — «Нет». На колени передо мной встает. Руки-ноги мне целует. «Ты не представляешь, какая беда к нам пришла. Я, дурак, виноват!»
При освидетельствовании медики написали: «Подразумевается легкое опьянение». Выжившим пострадавшим оказался академик Дмитрий Рябчиков, член-корреспондент Академии наук, лауреат Сталинской премии. Ученого с места аварии забрала проезжавшая мимо скорая помощь и доставила в 23-ю больницу.
На этом череда кошмарных совпадений не закончилась. Дежурного хирурга на месте не оказалось, а заменявший его практикант решил сам провести операцию. Итог: сердце академика не выдержало анестезии. Рябчиков скончался прямо на операционном столе.
От аварии до политического дела
Если изначально футболисту грозил условный срок и денежная выплата потерпевшему, то теперь ему светила тюрьма.
«
«Утром еду в Тарасовку на электричке. Старостин с Симоняном встречают: «Юра, знаем. Команда будет бороться за тебя, а ты должен бороться за команду…» Потом два «воронка» прилетают — знаешь, кого сбил?! Да нет, отвечаю. Когда сбивал, спросить забыл. Полковник, допрашивая, зачитал все регалии академика: «Нехорошая история. Больно уж большой человек». Сначала по линии ГАИ меня вели, потом дело политическим сделали», — рассказывал Севидов.
Против него выступила вся система. Академики по просьбе жены Рябчикова написали обращение с требованием «наказать убийцу». Никого не смущало, что причиной смерти стала врачебная ошибка. Против футболиста развернули целую кампанию. «Я бы с этим вашим Севидовым не знаю, что сделал. Убил потрясающего человека», — сокрушался Юрий Гагарин в разговоре с Симоняном. Прессу заполонили материалы, уничтожающие футболиста. Часть статей ему даже передали в камеру.
Дошло до того, что судье позвонили из ЦК: «Высокопоставленная женщина сказала: «Что вы там возитесь?! Дать ему высшую меру, и все!» — «Не можем. У него десятка — «потолок» в статье» — «Ну и давайте десять…»
На волоске от смерти
В «Бутырке» Севидов провел пять месяцев. Камера-одиночка сводила его с ума. Разлука с женой давалась футболисту «Спартака» тяжело. В письмах он признавался, что ждет суда «как праздника». Ради того, чтобы увидеть любимую. После вынесения приговора спортсмена отправили в Вятлаг, исправительно-трудовой лагерь в Кировской области. Один из самых авторитетных заключенных по имени Заур оказался поклонником таланта Севидова. Он взял над форвардом опеку.
Когда Заур освободился, на зоне начался передел власти. Самую большую опасность для Севидова представляла украинская диаспора. Он понял: живым ему из колонии не выйти. «Те меня предупредили — власть возьмем, тебя первого под нож. И тут Заура досрочно освобождают! Отцу передаю: «Срочно вытаскивай, зарежут…» Подключили связи, удалось добиться перевода в Бобруйск. Там его уже смогла навещать супруга. После одного из свиданий Галина забеременела. А в 1969 году футболист попал под амнистию по случаю 50-летия Октябрьской революции.
К сожалению, повторить путь Эдуарда Стрельцова и по-настоящему вернуться на футбольное поле Севидов не смог. В «Спартак» его не взяли: выступал за алматинский «Кайрат», донецкий «Шахтер», рязанский «Спартак». А в 1974 году и вовсе решил завершить карьеру: «Когда из тюрьмы освободился, уже ни о чем не жалел. Мои лучшие футбольные годы были позади».