Тарасову многое связывает с Америкой – почти десять лет жизни, с 1995 по 2005 год, она жила и работала в Коннектикуте. Варила борщи Ягудину, усмиряла скандалы Грищук и Платова, а еще тренировала американскую надежду на олимпийское золото Сашу Коэн.
Когда распался Советский Союз, стране почти десять лет было не до спорта, так что фигуристы, как и многие другие, ощущали себя брошенными и потерянными. Не было условий для тренировок, не хватало денег на жизнь. Чтобы продолжить заниматься любимым делом, Тарасовой и многим другим тренерам бывшего СССР пришлось уехать за океан. Там им дали зарплату, лед для своих учеников и в нагрузку еще дополнительных спортсменов из числа местных.
Поначалу у нее в группе не было американцев, хотя другие легендарные тренеры активно тренировали своих соперников. «Тамара Москвина с ними занимается, Галя Змиевская тренирует. Но это не потому, что я американцев не люблю и страшная патриотка, работаю только со своими. У меня на льду израильтяне, итальянцы, японцы. Мне же платят деньги не за то, что я там живу, а за то, что я там делаю. В Москве не платят, зато в Америке можно заработать так, что на эти деньги я полгода в Москве способна продержаться», – рассказывала Тарасова в своей книге «Красавица и чудовище».
Впоследствии ей все же довелось поработать с американским танцевальным дуэтом Наоми Ланг/Петр Чернышев, но сотрудничество не было продолжительным. Вообще именно с иностранными танцорами у Тарасовой правда не складывалось. Возможно, потому что в Америке тогда активно работала олимпийская чемпионка Наталья Линичук, собравшая вокруг себя все перспективные дуэты и не подпускавшая их к Тарасовой. Отношения между ними всегда были сложными.
Зато Тарасова в начале нулевых взяла под крыло сразу двух перспективных американских одиночников – Сашу Коэн и Джонни Вейра. Оба были поклонниками всего русского, включая нашу школу фигурного катания. Вейр обожал Аллу Пугачеву, например. У Коэн даже были русско-украинские корни – ее мама эмигрировала в Америку из Одессы.
Переход к Тарасовой потребовал от Саши серьезных перемен. Ей пришлось переехать из благополучного Лос-Анджелеса в холодный Коннектикут, но за два сезона сотрудничества с российским специалистом она выиграла четыре этапа Гран-при, золотую и серебряную медали Финала серии и серебро чемпионата мира. Для изящной ученицы, которая порой больше напоминала балерину, чем фигуристку, Тарасова подобрала музыку Петра Чайковского к балету «Лебединое озеро» и Второй концерт Сергея Рахманинова.
Тарасова для своих учеников была больше чем тренер. Вкусно готовила и принимала всех дома: “Саше нельзя было много есть, она постоянно следила, чтобы не поправиться на 300 граммов. Но когда я делала индейку с яблоками и черносливом, Саша ее бесконечно расхваливала”, — вспоминала тренер.
Когда у Тарасовой появились конкретные планы вернуться в Россию, Коэн ушла к тренеру Робин Вагнер, с которой снова выиграла серебро чемпионата мира. Но все равно продолжала ставить программы у Николая Морозова. По настоянию Тарасовой, на Олимпиаде-2006 в Турине Коэн выступала с короткой программой на музыку к романсу «Очи черные». И хотя Тарасова тогда уже не считалась тренером Саши, все равно ее вклад в олимпийское серебро Коэн ощутим.
«Добрая бабушка» для американца
Вейр с некоторой фамильярностью, но при этом с любовью, называл Тарасову доброй бабушкой вне льда. При этом на льду боялся ее до ужаса. Она ругала его за любую ошибку, наказывала строго следить за питанием и заставляла тренироваться до беспамятства.
Во многом благодаря Тарасовой Вейр укрепил свою уникальную манеру катания – феминную, амплитудную и очень театральную. Рука русской школы с ее широким жестом очень благотворно легла на природную суть Джонни. А Тарасова, которая вообще-то незадолго до американца тренировала весьма маскулинного Ягудина, не пыталась как-то переделать нежного Вейра.
У Тарасовой как у амбициозного тренера всегда была слабость к будущим чемпионам. Она как будто чувствовала победный потенциал в спортсмене, если даже на момент встречи с ней он был никем. А как человек творческий, Тарасова всегда поклонялась таланту, разделяя его не на свой российский и чужой зарубежный, а только на большой и не достойный внимания. Поэтому с радостью бралась работать с талантливыми спортсменами из разных стран. Такие американцы ей на пути тоже встретились.
Тарасова выражала благосклонность к Америке и через почитание культуры. Ее ученик Илья Кулик завоевал олимпийское золото в Нагано с произвольной программой на музыку американского композитора Джорджа Гершвина «Рапсодия в голубых тонах». Ирине Моисеевой и Андрею Миненкову, одной из своих самых любимых и недооцененных пар, Тарасова ставила «Вестсайдскую историю» еще в семидесятых, когда это было довольно смелым решением. Оксана Грищук и Евгений Платов в оригинальном танце катались под Элвиса Пресли, и эта грандиозная программа, пропитанная американским духом и исполненная великими русскими танцорами, вошла в золотой фонд фигурного катания.
«
«Я тепло вспоминаю про Америку, хоть у нас в стране это не принято. Но что же мне делать, если они так хорошо ко мне относились? Я работала, они мне давали лед, любили нас. Мы от них уезжали на соревнования, к ним приезжали обратно. Много народу там тренировала. Это были счастливые годы», – говорила Тарасова в интервью Надежде Стрелец.