Его талант сравнивали с харламовским, но из общего у них с «Легендой 17» оказался только жизненный финал. Спорт рассказывает трагическую историю звезды советского хоккея, как он ругался с великими, нарушал режим и расстался с жизнью с ДТП.
«Выпивал по стакану чуть ли не под подушкой, потом дрожал»
В составе дворовой команды из Усть-Каменогорска он прошел всю иерархию «Золотой шайбы», в 16-летнем возрасте попал в основу местного «Торпедо», а через пару лет попал на глаза Анатолию Фирсову – тренеру ЦСКА, приехавшего в казахстанский промышленный город на товарищеские матчи. Так Бориса Александрова позвали в Москву.
Не обладая выдающимися физическими данными, он мог бы затеряться во многих командах. Но только не в той, где руководил Анатолий Тарасов, считавший хоккей битвой умов.
Нестандартное мышление, непредсказуемость атакующих действий, постоянная импровизация – все эти качества Александрова прекрасно подходили под тренерскую концепцию Тарасова. «На тренировках Борис забивал мне больше шайб, чем Харламов», — вспоминал в своей книге Владислав Третьяк.
В составе ЦСКА Александров стал трехкратным чемпионом СССР. А кульминацией армейского периода его карьеры стал тур команды по Северной Америке в новогодние дни конца 1975 – начала 1976-го. Александров внес огромный вклад в победу ЦСКА над «Нью-Йорк Рейнджерс», а во встрече с «Монреаль Канадиенс» забил гол самому Кену Драйдену. «Против канадцев я играть любил, — вспоминал потом Александров. – С другой командой можно расслабиться, но не с ними. Заметят, что грустишь – считай, пропал. Заклюют. Вот силу они уважали». Кстати, в команде Бориса прозвали «Кассиусом Клеем». Как раз за неуступчивость.
В 1976 году Александров выиграл золото Олимпийских игр. Как всем казалось – первое из многих, которые должны быть в его карьере. Но в следующем году в жизни Бориса все изменилось. В ЦСКА и сборную СССР на пост главного тренера пришел Виктор Тихонов, к импровизации относившийся совсем не так, как Тарасов. «Он после первой же игры мне разнос устроил: дескать, и до шайбы жаден, и в центр зря лезу – надо бы по краям играть, — вспоминал Александров. – А меня Тарасов учил как раз другому: самый короткий путь к воротам через центр. Шишек будет много, но и голов тоже. Так Тихонову и сказал. Может и резковато…»
Осложняли их отношения и нарушения режима, о которых Александров рассказывал позднее в интервью: «Для меня сидение на сборах было тяжелейшим испытанием. Человек я веселый и эмоциональный, а когда долго сдерживаемым эмоциям дается выход… То есть кто-то тихушничал, выпивал по стакану чуть ли не под подушкой, потом дрожал – только бы не унюхал тренер. А о моих выходках в то время знали все. Обычно после ударной игры мы, неженатые молодые игроки ЦСКА, собирались в ресторане на аэровокзале (около метро «Аэропорт», ныне не существующем – прим.ред.), там начинали, потом ехали в «Белград» и догуливали».
«В глаза бросались его грубость, хамство и откровенная неприязнь»
В книге «Надежды, разочарования, мечты» сам Тихонов называл Александрова «действительно самобытным спортсменом». «Но он не сумел справиться с быстро пришедшей к нему известностью, не прошел испытания «медными трубами», не одолел искусов, связанных с популярностью и успехами. Начав работать с командой, я увидел, что Борис – парень, безусловно, одаренный, талантливый, но уж очень избалованный и не то чтобы капризный, скорее, вздорный. Боюсь, что он уже таким попал в ЦСКА. В лучшие годы Александрову были свойственны необычная обводка, смелость, игровая сметка. Его напористость и удачливость бросались в глаза. Впрочем, в глаза бросались и его грубость, хамство, откровенная неприязнь к соперникам».
Последние слова относились, главным образом, к эпизоду февраля 1977 года, когда Александров в ходе матча со «Спартаком» толкнул на борт Валентина Гуреева, в результате чего тот получил черепно-мозговую травму. Это был игровой эпизод, но в прессе его раздули чуть ли не до масштабов преступления. Александров окончательно попал к Тихонову в опалу. А закончилось все тем, что строптивого хоккеиста сослали в армейский клуб города Липецк – СКА МВО.
«
«Дело было так: в 1979 году играли мы в Ленинграде парные игры со СКА. После первой встречи стою на ступеньках гостиницы и разговариваю со своей тогдашней ленинградской подружкой – фигуристкой Мариной Леонидовой, — рассказывал Александров. — Время – минут 15 двенадцатого. Подъезжает Виктор Васильевич Тихонов: ах ты, такой-сякой, завтра игра, а ты тут с проститутками стоишь. Ну и я ответил ему в том же духе, не в очень приличной форме».
Из Липецка в Москву Александров вернулся через год – но уже в «Спартак» Бориса Кулагина. И в первом же сезоне за «красно-белых» отметился хет-триком в ворота Третьяка! Кто его знает, как бы сложилась спартаковская часть карьеры Александрова, но вскоре он сломал ногу. Два месяца пролежал с гипсом, а потом крепко застрял на скамейке запасных. «Звали меня и в саратовский «Кристалл», и в «Ижсталь» (Ижевск). А я поехал домой, в Усть-Каменогорск, — вспоминал Борис. – Начинать все сначала. И в хоккее, и в жизни. Семья была у меня уже новая».
Мгновенная гибель
Семь сезонов провел в родном «Торпедо» Александров, шесть из них – в первой лиге. Неизменно становился лучшим бомбардиром команды. Но, конечно, ни о какой сборной речи уже не шло. В те годы советский хоккей полнился выдающимися игроками, и до национальной команды не добирались многие заслуживавшие выступать там люди. К тому же невозможно было представить, чтобы Александрова «амнистировал» Тихонов – отношения между ними так и не наладились.
В 1989 году Александров вошел в число первой заметной волны советских игроков, уехавших за рубеж. Только не в НХЛ, а в Италию – ему предложил контракт «Милан». Там он выступал вместе с Вячеславом Анисиным и демонстрировал результативную игру, но вскоре ему пришлось вернуться. Как он рассказывал – из-за отношения партнеров по команде, итало-канадцев, которые делали все, чтобы избавиться от иностранцев, якобы отнимавших у них хлеб.
Уже после распада СССР Александров вновь оказался на родине, и под его руководством сборная Казахстана пробилась в четвертьфинал Олимпийских игр 1998 года в Нагано. Также он тренировал «Торпедо», получившее приставку «Казцинк». Команда набрала силу и получила право выступать в высшей лиге чемпионата России.
Увы, тренерская карьера Александрова оборвалась вместе с его жизнью. В июле 2002 года он на своем BMW направлялся в Москву – на турнир с участием «Спартака», где тогда играл его младший сын Виктор. Вблизи города Усть-Катав пошел на обгон автобуса – и столкнулся со встречной «Волгой». Гибель была мгновенной. Похоронили Бориса Александрова, которому было всего 46 лет, на Митинском кладбище в Москве. А через два года рядом с отцом упокоился его старший сын Алан, также погибший в автокатастрофе.
Виктор же сумел продолжить династию Александровых. Он выступал в различных клубах элитного дивизиона чемпионата России, в том числе за питерский СКА, омский «Авангард», нижегородское «Торпедо», челябинский «Трактор» и казахстанский «Барыс». Дольше всего задержался во владивостокском «Адмирале», а сейчас работает в тренерском штабе новокузнецкого «Металлурга».