Вернувшийся с СВО после завершения контракта чемпион Европы и призер чемпионата мира по боксу, депутат Саратовской областной думы Артем Чеботарев рассказал о службе, атаках дронов, пошедших на операцию товарищах по сборной России, предательстве Усика и желании работать в любом регионе страны.
— Где вы в основном воевали?
— Изначально заходил на СВО как штурмовик и обычный стрелок. Но в силу того, что хорошо знал устройство государственной системы и обладал определенными сильными качествами, мне настоятельно рекомендовали пойти в структуры собственной безопасности. Это как СМЕРШ (военная контрразведка) в годы Великой Отечественной войны. Я в основном работал в Донецке, но мы часто выезжали и в другие зоны обстрела, и на передовую.
— Много удалось выявить предателей и шпионов?
— Ситуации всякие бывали. Вы же понимаете, что о многом я говорить не могу, но скажу так — этих людей хватает. Но преданных нашей стране гораздо больше. Все-таки ДНР и Новороссия испокон веков были русскими, у нас однозначно больше добра и справедливости. Мы точно победим, ни секунды в этом не сомневаюсь. Я вижу логику происходящих процессов и абсолютно уверен в том, что наш президент делает правильные шаги. Нам хочется, чтобы все решилось побыстрее, но есть много условий, влияющих на конечные решения.
Пока все неоднозначно. Кто-то радуется приходу Дональда Трампа на пост президента США, а я, наоборот, еще больше грущу. Потому что с Джо Байденом, Демократической партией и мировой тайной властью все было более-менее понятно, ведь они обозначили свои задачи. А Трамп — это бизнесмен, клерк, решающий поставленные перед ним цели определенных семей и кланов. Выполняет указания «вашингтонского обкома», как говорили в СССР.
— Самая страшная история за шесть месяцев?
— То, что моя маленькая дочка эти полгода провела без меня. Я вернулся домой, а она уже ходит. А в остальном все было нормально.
— Под обстрелы попадали?
— Да, это не так страшно. Но люди возвращаются с СВО домой и когда слышат какой-то хлопок, то сразу реагируют. А там, пока что-нибудь не долетит, ты не думаешь, что это может произойти именно с тобой. Слава богу, я вернулся без ранений, всевышний меня хранит. Самые неприятные моменты — когда ты слышишь, что где-то рядом жужжит какой-то беспилотник, или моргает на высоте огнями «Баба-Яга».
«Воюют наши известные боксеры»— Знаю, что рядом с вами был и еще один боксер.
— Да, самый близкий друг Андрей Афонин, большую часть моей спортивной жизни был рядом в сборной России. Андрей боксировал в супертяжелом весе, был призером Кубка Европы и чемпионата страны. Я сказал ему — приезжай к нам в «Пятнашку». Знаю его характер и его позицию, он по многим ключевым вопросам думает так же, как и я. Он сам из Курска, и мы вместе прослужили четыре месяца.
Знаю, что и (бронзовый призер Олимпийских игр-2016) Вова Никитин тоже сейчас воюет. Он из исправительной колонии ушел на СВО. Мы списывались с ним раньше, он был на курском направлении. А потом Вова через знакомых передавал мне привет. Знаю еще одного боксера, который тоже находится на СВО. Это Паша из Кемерово, раньше он тоже входил в состав сборной России.
— Кто из боксерского сообщества поддерживал вас?
— Мои друзья и близкие, те, с кем я общаюсь. Не раз созванивались с (бронзовым призером Олимпиады-2012, двукратным чемпионом мира) Мишей Алояном. Кстати, Мишин племянник служил вместе со мной в «Пятнашке», и я его поддерживал. Имени назвать не могу, но его позывной «Медоед». Мы достаточно часто с ним пересекались.
— На СВО время течет быстрее или медленнее?
— Быстрее (с улыбкой), потому что происходит много событий, и оно спрессовано. Дома ты порой занимаешься какой-то рутинной работой, а там ситуация постоянно меняется.
— Не планируете заключить новый контракт?
— Я бы с удовольствием снова пошел на СВО, но здесь моя семья и люди, которые на меня очень надеются. Надо решать и политические задачи, поставленные передо мной. Люди видят, что я вернулся живой и невредимый и идут ко мне с разными проблемами и идеями. Думаю, что здесь я могу принести им больше пользы.
Мне понравилось на СВО, там больше настоящих пацанских отношений, которые мне ближе по духу и характеру. Я каждый день звоню пацанам, ведь привык к той обстановке и атмосфере. Они стали моей второй семьей, собираюсь вскоре поехать к ним.
«Готов работать в любом регионе страны»— Сейчас у вас ведь открываются хорошие перспективы в политике?
— Да, я на федеральном уровне подал заявку на вступление в программу «Время героев». И готов работать там, куда меня, как говорится, направит страна. Если в государственной системе найдется для меня место, то согласен работать в любой сфере. Я готов этим заниматься, потому что за годы политической деятельности наработал определенный опыт в разных сферах. У меня есть понимание проблем и желание их решать, необходимые для этого знания и информация.
— А если отправят в отдаленный дотационный регион, где не так много ресурсов?
— Ничего страшного. Это не станет проблемой, я буду счастлив. Если я готов к работе, то должен доказать это делами. Зарплата не стоит на первом месте, для меня важна идея, я очень идейный человек. Понятно, что должен зарабатывать, чтобы семья нормально жила, но деньги не первичны, у меня нет задачи иметь какой-нибудь невероятный дом на Рублевке.
Есть мечта и желание оставить после себя заметный след, и чтобы духовный мир главенствовал над материальным. Хочу, чтобы люди при встрече жали друг другу руки, а не видели в другом объекты для обогащения. Это моя мечта и я буду за нее биться, для меня не важно, где это будет происходить. Где Родина прикажет, там и будем сражаться. Я был воином, воином и умру.
— В нашем прагматичном мире ваши слова звучат идеалистически. Не боитесь прослыть Дон Кихотом?
— Все равно, что обо мне думают остальные. Для меня важно, как я думаю, а получится или нет — это второстепенно. Я очень верующий человек и если всевышний решит, то все так и случится. Да, у меня не все задуманное может сложиться, но я буду до последнего вздоха создавать свой идеалистичный мир.
— У вас маленькая дочь, ваша семья будет готова поехать неизвестно куда?
— Конечно. Моя семья — моя главная команда. У нас есть фундаментальные вещи, такие как вера, любовь и доверие, а все остальное можно наработать. И на СВО я нашел очень много людей, которые думают так же, как я и хотят того же. Потому что на СВО люди на самом деле не воюют за деньги. Они изначально приходят туда за ними, а потом, когда ты видишь, условно говоря, смерть рядом, то начинают работать уже другие алгоритмы.
— Но многие на гражданке считают, что людей манят огромные суммы?
— Уверен, что изначально для, возможно, большого процента людей это очень серьезный аргумент. Но когда человек приходит на СВО, то, с одной стороны, ты видишь эти суммы, а с другой вероятность возможной кончины. И если человек потом снова идет на спецоперацию, значит, он пошел уже не за миллионами. Его манят не деньги, а военное братство, там вся система выстроена совсем на других принципах.
— На более тонких и порядочных ощущениях?
— Все так и есть. Конечно, хватает и интриганства, ведь общество у нас своеобразное и отравленное западными идеями. Но я уверен, что через такой тяжелый процесс у нас происходят очищение и позитивные изменения.
— Артем, но ведь на СВО идет довольно много людей из колоний?
— Если пришла информация об их неоднозначности, то сами ребята к ним относятся очень жестко. В нашей интернациональной бригаде «Пятнашка» сурово относились к тем, кто нарушал, например, сухой закон. У нас существует воспитательный процесс и после него они уже не хотят нарушать установленные правила. Контингент встречается разный, но по всем пунктам есть позиции, изначально обозначенные командиром.
То, как ты жил до СВО, было раньше, а здесь ты должен жить по другим законам. Если ты этого не хочешь, то будешь нести ответственность за все свои проступки и шаги.
Изначально у нас больше духовного и настоящего, это идет из воспитания в СССР. Но так как мы тридцать лет жили в другом, однополярном мире, построенном на власти денег, то сначала люди приходят за материальными благами. Но когда все видят вживую, то перестраиваются и в них просыпаются патриотические чувства. Они у них были, но раньше глубоко дремали. Может быть, в западном мире такие чувства уже практически невозможно разбудить, а у нас это сделать намного легче.
— Нужно затронуть нужные струны?
— Да. И СВО дергает за эти струны.
— В чем стали сильнее за эти месяцы?
— Во всем, ведь через трудности ты меняешься во всех отношениях, по-другому оцениваешь разные процессы и отношение к ним. Когда человек привыкает жить в комфорте и достатке, он не всегда понимает, все ли у него в порядке. Не знаю, как мы дошли до ситуации, когда многие говорят, что все вокруг им должны, но сами ничего не делают для страны. Ведь государство это мы. Так воспитай кого-то, приди и что-то сделай, заставь работать коммунальные службы. А не лежи на диване и не критикуй все подряд.
— Почему не связываете планы с родной Саратовской областью?
— Я с удовольствием соглашусь. Но есть созданные структуры, в них люди работают порой с 90-х годов. Хорошо все знают, и горожане им доверяют. Да, меня в области тоже хорошо знают, но получится ли у меня сразу все сделать лучше, чем у них? А в других регионах меня никто не знает, и я смогу все выстраивать с чистого листа.
«Усик предал православную веру»— Ранее вы очень жестко прошлись по украинцу Александру Усику, одному из лучших боксеров-профессионалов. Отношение не изменилось?
— Нет, а что может у меня поменяться? Я не люблю предателей своих идей. Ведь сначала он говорил, что чуть ли не самый православный человек во всем мире. И на все бои выходил с крестом, а когда власть на Украине борется с православной церковью, где же Усик? Что же он ее не защищает, выйди и скажи в защиту православия. Вот и весь «герой».
Быть хорошим боксером не значит быть храбрым человеком. Это разные вещи, хотя они часто бывают соединены в одном человеке. Но только не в Усике.
— О мэре Киева Виталии Кличко вы такого же мнения?
— Да. Кличко, можно сказать, просто какой-то дегенерат. Сегодня смотришь на западных политиков, на Макрона, на Шольца — это же просто какой-то цирк уродов. Байден, наверное, ложку мимо рта носит, а многие думают, что он действительно управлял США. Или Зеленский, который когда-то причинным местом играл на пианино и полуголым танцевал на женских каблуках? Возьми клоунов из цирка, поставь и они ничем от них не будут отличаться. Эти дураки рады стараться, пока верхушка им не скажет — заканчивайте.
— Не старались поберечься в дни перед завершением контракта?
— Нет, и какого-то чувства тревоги у меня не было. Я не суеверный человек, а очень верующий и знаю: что мне суждено, то и будет. Это может произойти в любой момент. Как и в обычной жизни, шансы любого закончить каждый день тем или иным образом — 50 на 50. Или ты завершишь свой земной путь, или продолжишь его. Всегда существует «эффект бабочки».